Георгий Столяренко - о том, что зрение можно проверить с помощью айфона, что кое-что мы в России умеем делать лучше всех, что коррекция зрения часто вредит, и о том, почему проще переучить пациентов, чем врачей.

Полную версию интервью читайте в сетевом журнале «Большой Город»...

Столяренко Георгий Евгеньевич

Как найти «своего» врача

В офтальмологии, как и в любой другой медицинской специальности, нужно найти «своего» врача. Дело в том, что часто так бывает: с пятью врачами поговоришь - 15 мнений получишь. Поэтому у пациента голова просто идет кругом, и в итоге он отправляется к бабе Дусе, теряет на этом время и шансы выздороветь, что приводит его к ВТЭК (врачебно-трудовой экспертной комиссии. - БГ). Как найти своего врача - это очень важный вопрос. На человека обрушивается огромный рекламный вал: «пожизненные гарантии», «стопроцентное излечение». Врач сидит в белом халате, весь такой солидный - пациент очень легко верит доктору, что делать ни в коем случае нельзя: врач может иметь корыстный интерес, просто быть дураком - все что угодно.

У меня была пациентка, у которой образовалась дырка в центре сетчатки. Во всем мире давно известно, на каждой конференции говорится, что такое заболевание очень хорошо лечится хирургическим путем. Надо только, чтобы пациент вовремя дошел до нужного врача. Моя пациентка сначала попала к одному доктору, который, грубо говоря, имел в руках только лазер и хотел денег. Лазер при таком заболевании не нужен абсолютно, но этот врач назначил именно такое лечение и сделал лазерные ожоги вокруг этой дырки, которые пациентка теперь ощущает как постоянные темные пятна, - ей умышленно нанесли вред, причем необратимо. Не думаю, что этот врач был идиотом и не знал о реальных методах лечения - просто он ими не владел, а деньги хотел. После хирургического лечения пациентка восстановилась, видит хорошо, но темные места из-за ожогов лазером теперь будут у нее перед глазами всю оставшуюся жизнь.

Когда человек идет покупать телевизор или автомобиль, он предварительно исследует интернет, изучит свойства разных моделей. Со здоровьем же происходит какая-то ерунда: люди готовы лечить свои глаза, почки, сердце у первого попавшегося человека в белом халате. Если пациент будет подвергать мои слова сомнению, это замечательно. Более того, если я вижу, что у человека есть какое-то недоверие ко мне или у него сложный случай, я настаиваю на том, чтобы этот пациент получил второе, а еще лучше и третье врачебное мнение. Причем от доктора, который в данном вопросе является признанным специалистом. Пациентам я называю имена хороших врачей, даю их телефоны. Эти специалисты точно так же отправляют людей ко мне.

В Москве есть ряд очень достойных докторов, профессионалов: Унгурьянов из «Нового взгляда», Югай из 15-й городской больницы, Шкворченко, Горшков, Лыскин (все трое - из МНТК «Микрохирургия глаза»), Сдобникова из НИИ глазных болезней РАМН - это доктора мирового класса. Мы не боимся посылать людей друг к другу. Пациент, познакомившись с мнениями разных врачей, должен сам выбрать, кто ему больше подходит. Тут и мозг включить надо, и какое-то шестое чувство.

Про осведомленность пациентов

Есть два типа врачей, и не могу сказать, что один из них имеет право на жизнь, а другой нет. Есть врачи, которые устанавливают с пациентом человеческие отношения. А есть врачи-технологи, которые с больным больше двух минут не общаются. Аргументация в этом случае такая: когда вы покупаете билет на самолет, вы не проходите в кабину командира корабля и не выспрашиваете, каким маршрутом он полетит и на какой скорости собирается отрываться от земли. Если не доверяешь - сдавай билет, садись на поезд. Наверное, и такой подход имеет право на жизнь. Я знаю массу примеров, когда высококлассные доктора придерживаются именно такого взгляда. Но, по моему мнению, пациент должен понимать, что с ним происходит: что у него сейчас, чем это грозит, что мы с ним будем делать и что мы ждем на выходе. Так он будет с врачом заодно, и они легче добьются результата.

Пациент с серьезным заболеванием обязан не только обойти несколько врачей, но и найти информацию о своем диагнозе. Так человек себя защищает. Если доктор не может внятно объяснить, что и зачем он хочет сделать, могу предположить, что он это сам не до конца понимает и влезает в глаз просто наугад. Мы пытаемся людей просвещать, выкладываем информацию в интернете, участвуем в интернет-форумах для пациентов.

Про образование

До некоторого времени мы свято верили в то, что можно просветить рядовых офтальмологов. Я много ездил по регионам страны, выступал перед местными врачами на разные темы: cовременная хирургия отслойки сетчатки, современный подход к лечению сахарного диабета и др. Мало что вышло. Проблема в том, что врачи учатся по руководствам, которым много лет. Эта информация безнадежно устарела. В нашей области все развивается очень быстро. Наша хирургия принципиально меняется каждые три-пять лет. Многие врачи просто этого не замечают. Свою неспособность успеть за прогрессом они закрывают словами: «Нас учили другому». Система сертификации носит, по сути, профанационный характер: за две недели или даже месяц обучения сложно понять все на том уровне, который требуется.

Западная балльная система гораздо более эффективна: там врач должен участвовать в конференциях, публиковаться в научных журналах, читать лекции и получать за это баллы. Человек погружается в определенную область медицины и по-настоящему становится экспертом. Если получать знания, просто сидя на лекции, никогда не добьешься такой степени осведомленности, как при написании той же статьи.

Продолжение и полную версию интервью читайте в сетевом журнале «Большой Город»...